Архимандрит Серафим (Тяпочкин) (1(14).08.1894-19.04.1982)

Архимандрит Серафим (Тяпочкин). Был крещен с именем Дмитрий, в честь великомученика Димитрия Солунского. В семь лет был принят в духовное училище, в 1911 году зачислен в Холмскую духовную семинарию. По окончанию семинарии в 1917 году поступил в Московскую духовную академию, где проучился всего один год, так как в 1918 г. академия была закрыта. В 1920 году епископ Евлампий, викарий Екатеринославской епархии, рукоположил Дмитрия в диакона, а затем в пресвитера. С 1921 по 1936 гг. был благочинным церквей Салонянского района.

В 1941 г. он был репрессирован и приговорен к десяти годам лишения свободы. После истечения срока на вопрос следователя, чем он будет заниматься на воле, отец Димитрий сказал: "Тем же, чем и занимался - служить Богу и людям". "Ну, тогда посиди еще", - последовал ответ, и батюшка был отправлен в ссылку сроком на пять лет на Игарку.

После освобождения отец Димитрий вернулся в Днепропетровск и в течение нескольких месяцев был настоятелем собора. 26 октября 1960 года епископ Курский и Белгородский Леонид совершил постриг протоиерея Димитрия в монашество с именем Серафим, в честь преподобного Серафима Саровского, которого почитал с самого детства. Благословение на постриг отец Димитрий получил в Глинской пустыни от ныне покойного знаменитого старца – архимандрита Андроника (Лукаша), который в свое время так же, как и батюшка, был сослан на Колыму и претерпел всевозможные испытания лагерной жизни. В 1961 году иеромонах Серафим был возведён в сан игумена. В октябре 1961 года старец Серафим стал настоятелем Свято-Николаевского храма в селе Ракитном Белгородской области. В 1970 г. он был удостоен сана архимандрита.

Умер отец Серафим 19 апреля 1982 года, на второй день Светлого Христова Воскресения. Могила о. Серафима находится вблизи Свято-Николаевского храма в Ракитном.

* * *

Он излучал свет праведности

Он родился 1/14 августа 1894 г. и был крещен с именем Дмитрий, в честь великомученика Димитрия Солунского. В 1920 году был рукоположен во пресвитеры. Его пастырское служение проходило в Днепропетровской епархии в смутное время, в обстановке гонений на Церковь и расколов.

В 1941 году о. Димитрия осудили по статье 54 Украинского Уголовного Кодекса и отправили в лагерь без права переписки. Пастырское служение о. Димитрия продолжилось и в лагере. Здесь он часто исповедовал, отпевал умерших заключенных, крестил и один раз даже венчал. Пел хор из сокамерников, которых подготовил сам батюшка. Епитрахилью служили два сшитых полотенца с вышитыми на них крестами. Служба совершалась втайне от лагерного начальства, в тайге, там же велись духовные беседы. За это полагался карцер. Заключенные его любили, он находился под особой охраной уголовников, когда лагерное начальство начинало притеснять его. Когда истек срок десятилетнего заключения, начальник лагеря спросил о. Димитрия:

— Что ты намерен делать на свободе?— Я священник, служить намерен.— Ну, если служить... тогда еще посиди.

И дали еще пять лет, отправив в ссылку на Игарку.

В 1955 году, благодаря ходатайству близких, дело о. Димитрия было пересмотрено и он был освобожден, а  судимость была снята по амнистии. В Днепропетровск он возвратился очень больным человеком: поражены все внутренние органы, у него был постоянный удушающий кашель и насморк. Только через пять лет после возвращения, в 1960 году, его назначают настоятелем Днепропетровского кафедрального собора. Но его служение здесь было недолгим, он был неугоден властям. Вскоре у о. Димитрия отобрали "регистрацию" и он получил приказ в два дня покинуть город, с запретом служить в Днепропетровской епархии. Тогда он поехал к патриарху просить места. Целый месяц ждал приема, ночуя на вокзале. Однажды в канцелярии он встретил епископа Леонида (Полякова, 1913-1990), правящего Курской и Белгородской епархией. Разговорились. Документов у о. Димитрия на руках никаких не было, но владыка Леонид их и не требовал. Он сразу же взял его в свою епархию.

Все долгие годы своего пастырского служения о. Димитрий вынашивал сокровенную мечту о монашестве. Накануне сорокалетия своего священнического служения о. Димитрий обратился к владыке Леониду с просьбой о своем монашеском постриге. В 1960 году, 31 октября, епископ Курский и Белгородский Леонид, впоследствии митрополит Рижский и Латвийский, совершил постриг протоиерея Димитрия в монашество с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского. Вскоре владыка перевел о. Серафима на новый приход — Свято-Никольский в селе Ракитное Белгородской области.

Это место стало последним земным пристанищем батюшки. До конца своей жизни он служил настоятелем в этом храме. Все на приходе было разрушено: и храм, и души. О. Серафим начал восстановление прихода не со сбора средств, а с молитвы. В разоренном храме зазвучала молитва батюшки, начались ежедневные службы. На них приходили две-три старушки. О. Серафим устроил печки в алтаре и в храме, добыл угля. Все равно было очень холодно. Перед службой батюшка убирал снег в алтаре. Когда он выходил с Чашей причащать, его рука дрожала от холода, губы прилипали к Чаше, когда ее целовали. Постепенно в храме все изменилось до неузнаваемости. В нем все было просто и добротно, чистота и какой-то особенный уют. Ракитное при отце Серафиме — было, можно сказать, маленьким монастырем, где службы совершались строго по уставу. Недопустимым, например, здесь было служение утрени вечером. Она всегда совершалась в положенное время — утром. Но самая главная забота о. Серафима была о внутреннем храме всех, кто приезжал к нему, о душах человеческих.

Приняв монашеский постриг, о. Серафим увидел, что промысел Божий о нем — быть монахом в миру, посвятить себя всему миру. Ему удалось вместе с его сподвижниками создать маленькую духовную семью, которую можно назвать тайным монастырем, имеющем свой неписаный устав, свой духовный лик, свое служение. Его небольшая духовная семья стала братством, открытым всем людям.

Любовь и сострадание к ближнему не могли ему позволить оставить людей и уединиться в молитве. Не затвор, а отвор благословил ему Господь до конца жизни, чтобы его сердце всегда было доступно любому страждущему, приходящему к нему. Каждого приходящего к нему о. Серафим принимал таким, каков он есть, ничего ему не навязывал, не укорял, не обличал, а внимательно выслушивал его. В общении с батюшкой человек постепенно начинал открываться, сам снимал свою маску, потому что с ним можно было быть, а не стараться кем-то казаться. Он всем своим существом призывал тебя жить, быть живым и давал искру этой жизни. От него люди уходили преображенными его миром и любовью. Гонители оказывались самыми близкими о. Серафиму людьми, ибо больше других нуждались в духовной помощи. Они не просили о ней, считали, что Бога нет, но в этом отвержении Творца о. Серафим сердцем услышал крик о помощи и откликнулся на него всем своим существом, всей своей жизнью.

О. Серафим, по слову Н. Бердяева, "более чувствовал человеческое несчастье, чем человеческий грех". Он не жил отдельно от людей, окружавших его, но разделял их жизнь, стал братом всем. Он мог бы сказать: "Я живу в народе Божьем. Это мой народ".

 5182